КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ

(Продолжение. Начало в NN37, 38)

Резолюция по раскулачиванию. В январе 1930 года возникло стихийное движение по экспроприации кулаков. 28 января 1930 года Косиор описывал это как "широкое движение масс бедного крестьянства, среднего крестьянства и батраков", призывая партийные организации не отстраняться, а организовать его, чтобы нанести "действительно сокрушительный удар по политическому влиянию, в особенности по экономическим перспективам кулацкого слоя в деревне". За несколько дней до этого Одинцов, заместитель председателя Колхозцентра Российской Федерации, сказал: "Мы должны обращаться с кулаками так, как мы обращались с буржуазией в 1918 году". Месяцем позже Крыленко признал, что "местами случалось стихийное движение по раскулачиванию; оно было правильно организовано только в некоторых районах".

30 января 1930 года Центральный Комитет принял важное решение возглавить стихийное раскулачивание, издав резолюцию, озаглавленную "О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах полной коллективизации".

В целом число кулацких семей составляло 3-5 процентов в зерносеющих регионах и 2-3 процента в других местностях, разделенных на три категории:

(I). "Контрреволюционный актив". Принадлежит ли к данной категории кулак - будет определять ОГПУ, и в резолюции устанавливался предел для этой категории в 63 тысячи для всего СССР. Их средства производства и частная собственность конфисковывались; главы семей приговаривались к заключению в тюрьму или концлагерь. Те из них, кто был "организатором террористических актов, контрреволюционных демонстраций и повстанческих организаций", могли быть осуждены на смерть. Члены их семей высылались с отнесением их к Категории II.

(II). "Остальные элементы кулацкого актива", в особенности богатейшие кулаки, крупные кулаки и бывшие землевладельцы. Они объявлялись "менее активной оппозицией Советской власти, но были сверхэксплуататорами и, естественно, поддерживали контрреволюционеров". Список кулацких хозяйств этой категории готовился районными советами и утверждался окружными исполнительными комитетами на основе решения собраний колхозников и групп бедных крестьян и батраков, проводимых инструкторами местных Советов; верхний предел для всего СССР составлял 150 тысяч хозяйств. Средства производства и часть собственности этих семейств конфисковывались; они могли оставить самое необходимое из домашних вещей, некоторый инвентарь, немного еды и до 500 рублей на семью. Затем их высылали в отдаленные районы Севера Сибири, Урала или в Казахстан или в отдаленные районы их собственной области.

(III). Большинство кулаков, "вероятно, заслуживали доверия в их отношении к Советской власти". Их насчитывалось от 396 до 852 тысяч. У них конфисковывалась лишь часть средств производства, и они высылались на новые земли в пределах административного района.

На следующий день, 31 января, в редакционной статье журнала "Большевик" разъяснялось, что ликвидация кулаков как класса была "последним решительным этапом борьбы с внутренним капитализмом, который надо довести до конца; ничто не должно преграждать путь; кулаки как класс не покинут историческую сцену без самого жестокого сопротивления".

Кулацкое наступление обретает силу. За первые шесть месяцев 1930 года в Сибири было отмечено тысяча актов кулацкого террора. С 1 февраля по 10 марта было раскрыто 19 "повстанческих контрреволюционных организаций" и 465 "кулацких антисоветских групп", состоявших из более чем 4 тысяч кулаков. Согласно советским историкам, "в период с января по 15 марта 1930 года кулаки организовали в стране (исключая Украину) 1678 выступлений, сопровождаемых убийствами партийных и советских работников и колхозных активистов, уничтожением колхозного и совхозного имущества". В Сальском округе на Северном Кавказе в феврале 1930 года неделю длились волнения. Советские и партийные здания сжигались, а склады колхозов были расхищены. Кулаки, ожидавшие высылки, выдвинули лозунг: "За Советскую власть без коммунистов и колхозов". Звучали призывы к роспуску партийных ячеек и колхозов и возвращению их конфискованной собственности. Кое-где звучали призывы "Долой колхозы!" и "Да здравствует Ленин и Советская власть!".

К концу 1930 года было экспроприировано 330 тысяч кулацких семей; большинство из них от февраля до апреля. Мы не знаем точное число изгнанных кулаков первой категории, но по всей вероятности 63 тысячи "уголовных элементов" приняли первый удар; число смертных приговоров в этой категории тоже неизвестно. К концу 1930 года насчитывалось 77 975 сосланных из второй категории. Большинство экспроприаций было в третьей категории; некоторые были переселены в пределах одной деревни, большинство - в пределах округа.

Каутский и "кулацкая революция". Когда кулаки выступили в последний бой против социализма, они неожиданно получили помощь из-за границы. В 1930 году бельгийские, немецкие, французские социал-демократы объединились против большевизма как раз в момент катастрофического кризиса, поразившего империалистические страны. В 1930 году Каутский выпустил статью "Большевизм в тупике", в которой он утверждал, что Советскому Союзу необходима демократическая революция против "советской аристократии". Он надеялся на "победоносное крестьянское восстание против большевистского режима" в Советском Союзе. Он писал о "вырождении большевизма в... фашизм за последние двенадцать лет"! То есть еще с 1930 года социал-демократия уже разыгрывала тему "коммунизм = фашизм". Эта была та самая социал-демократия, которая поддержала колониализм, которая делала все, чтобы спасти капитализм после кризиса 1929 года, которая поддержала и организовала антирабочие и антинародные репрессии и, самое главное, которая позже сотрудничала с нацистами!

Каутский обратился с призывом "за демократию для всех!". Он призывал к созданию широкого объединенного фронта с русскими правыми за "демократию, парламентскую республику", заявляя, что "демократы из средних классов России меньше заинтересованы в капитализме, чем Западная Европа".

Каутский предельно точно выразил линию социал-демократов тридцатых годов, боровшихся против Советского Союза: "демократическая революция" против "советской аристократии", против "фашистского перерождения большевизма", за "демократию для всех", за "демократическую парламентскую республику". Участники дебатов в 1989 году узнают те же программу и лозунги, что использовались силами правых в Восточной Европе и Советском Союзе.

"Головокружение от успехов"

К 1 марта 1930 года 57,2 процента всех крестьянских семей вступили в колхозы. В Центрально-Черноземной области это число достигало 83,3 процента, на Северном Кавказе было 79,4, а на Урале - 75,6 процента. В Московской области насчитывалось 74,2 процента семей колхозников, на Нижней Волге - 70,1, на Центральной Волге - 60,3 и на Украине - 60,8 процента.

Это импульсивное развитие колхозного движения, как и жестокое сопротивление кулаков, которым местами помогали и крестьяне-середняки, вновь вызвали яростную дискуссию, побудив к открытому выражению в партии противоположных мнений.

Не позднее 31 января Сталин и Молотов послали телеграмму партийному бюро в Среднюю Азию с инструкцией "продвигать вопрос о коллективизации так, чтобы реально вовлечь в нее массы".

4 февраля по распоряжению Центрального Комитета Средневолжский комитет разослал инструкцию местным органам о том, что "коллективизация должна проводиться на основе развития широкой массовой работы среди бедного и среднего крестьянства, решительно борясь с самыми незначительными попытками административными методами заставить крестьян-середняков и бедняков вступать в колхозы".

11 февраля на конференции по Средней Азии и Закавказью, проводимой Центральным Комитетом, Молотов предостерёг против «организации» "колхозов на бумаге". Согласно выводов этой конференции, использовавшиеся в Узбекистане и Чечне административные методы, подверглись критике из-за слабой подготовки масс.

13 февраля Северокавказский комитет сместил многих глав районных и сельских Советов, обвинив их в "криминальном использовании административных методов, искажении классовой линии, полном игнорировании директив высших органов власти, недопустимой слабости работы Советов и полном пренебрежении массовой работой, грубости и высокомерии в работе с населением". 18 февраля в Центральном Комитете критиковались случаи полного, насильственного обобществления коров, кур, детских садов и ясель, а также неисполнительность в деле раскулачивания. Эта критика была одобрена Сталиным.

Сталин исправляет. 2 марта 1930 в "Правде" появилась важная статья Сталина, озаглавленная "Головокружение от успехов".

Сталин подтвердил, что в некоторых случаях "антиленинское строение ума" не дает понять "добровольный характер колхозного движения". Крестьяне должны на собственном опыте убедиться "в мощи и важности новой, коллективной организации хозяйствования". В Туркестане были случаи угроз применения армии, если крестьяне откажутся вступать в колхозы. К тому же не принимаются во внимание различные условия в разных регионах.

"Нередки попытки произвести замену подготовительной работы по организации колхозов бюрократическим командованием колхозным движением сверху, бумажными резолюциями об увеличении числа колхозов, созданием колхозов на бумаге - хозяйств, которые не существуют, но относительно "существования" которых уже есть кипы хвастливых резолюций".

Кроме того, некоторые пытались "обобществить" всё и предприняли "смехотворные попытки добиться успеха одним махом". Такая "глупая и опасная опрометчивость" на деле льет воду на мельницу наших классовых врагов". Главной формой колхозного движения должна быть сельскохозяйственная артель.

"В сельскохозяйственной артели обобществлены главные средства производства, преимущественно используемые для выращивания зерна; труд, обработка земли, машины и инвентарь, тягловый скот, хозяйственные постройки. Но домашние участки (небольшие огороды и сады), жилье, мелкий скот, птица и т.д. в артели не обобществляются. Артель есть главное звено колхозного движения, так как это есть наиболее целесообразная форма для решения зерновой проблемы. А зерновая проблема есть главное звено всей системы сельского хозяйства".

10 марта Центральный Комитет в своей резолюции рассмотрел эти вопросы, указав, что "в некоторых районах число раскулаченных поднялось до 15 процентов". В резолюции рассматривались случаи высылки раскулаченных в Сибирь. Из рассмотренных 46 261 случая шесть процентов были высланы безосновательно. За три месяца было реабилитировано 70 тысяч семей в пяти областях, по которым у нас есть информация. Это число можно сравнить с 330 тысячами семей, которые были экспроприированы по всем трем категориям к концу 1930 года.

Исправление и укрепление. Хиндус, гражданин США русского происхождения, был в своей деревне, когда вышла статья Сталина. Вот его рассказ:

"На рынке крестьяне собирались группами и вслух читали ее и обсуждали ее долго и яростно, а некоторые из них были так обрадованы, что купили водки на все свои деньги и начали пить".

"С выходом статьи "Головокружение от успехов" Сталин временно стал народным героем".

К тому времени, когда Сталин написал свою статью, 59 процентов крестьян вступили в колхозы. Очевидно, что он надеялся на то, что большинство останется. "Следовательно, задача нашей партии: закрепить достигнутый успех и систематически его использовать в целях дальнейшего продвижения".

Указ, датированный 3 апреля, включал в себя несколько специальных мер, направленных на укрепление существующих колхозов. Колхозники получили право держать в личном хозяйстве некоторое количество скота и обрабатывать участок земли в своих целях. На этот год был предусмотрен кредит для колхозов в 500 миллионов рублей. Были списаны некоторые долги и платежи колхозов и колхозников. Было объявлено о снижении налогов на следующие два года. В конце марта Молотов предостерегал против отступления. Он настаивал, чтобы, насколько это возможно, удерживался уровень коллективизации, а ошибки должны быть устранены: "Наш подход... - маневрировать и, сохраняя некоторый уровень организации не абсолютной добровольности, укрепить колхозы". Молотов подчеркивал, что "большевистский принцип добровольности" отличается от "кулацко-эсеровского принципа добровольности", который подразумевает равенство условий для колхозов и крестьян-частников.

Но "левачество" и бюрократические ошибки должны быть исправлены твердой рукой. 4 апреля Бауман, секретарь Московского комитета, одного из бастионов "левых", вышел из Политбюро. Его преемник, Каганович, впоследствии заменил руководителей 153 районов и окружное руководство.

Правый оппортунизм поднимает голову. В деревенском мире, где преобладают мелкие производители, сталинская критика тех явных ошибок, очевидно, была опасной. Энтузиазм легко превращался в пораженчество, и правый оппортунизм, существовавший всегда, поднимал голову, когда критиковались левацкие ошибки. Для многих местных лидеров эта критика была потрясением основ, их переполняла паника и растерянность. Некоторые заявляли, что статья Сталина разрушит жизнеспособные колхозы, что он сделал слишком много уступок кулакам и что он сделал шаг назад, к капитализму.

В целом в партии потерпевшие поражение в 1929-1920 годах правооппортунистические тенденции еще присутствовали. Иногда критику вызывал страх жестокости и насилия классовой борьбы в деревне, но некоторые предпочли критиковать излишества коллективизации, перейдя к критике самой идеи коллективизации. Сырцов входил в правооппортунистическую группу Бухарина в 1927-1928 годах. В июле 1930 года он был избран кандидатом в Члены Политбюро. 20 февраля 1930 года он писал о "чувствах апатии и нигилизма, которые появились в значительном секторе крестьянства после вступления в колхоз". Он критиковал "централизацию и бюрократизм", распространившиеся в колхозном движении, призывал к "развитию инициативы у крестьян на новой основе". Эта капитуляционистская политика поддерживала изменения курса, которые могли помочь кулакам. В августе 1930 года Сырцов предостерегал против дальнейшей коллективизации и заявил, что колхозы ничего не будут стоить, пока у них не будет крепкой технической базы. В то же время он выражал скептицизм насчет перспектив Сталинградского тракторного завода. В декабре 1930 года он был исключен из Центрального Комитета.

Антикоммунистическая атака. Антикоммунистические элементы пытались превратить критику излишеств коллективизации в критику Сталина и партийного руководства. Попеременно атакуя Ленинское руководство с право- и левооппортунистических позиций, они пытались продвинуть антикоммунистические идеи.

На собрании в Сельскохозяйственной академии им. Тимирязева в Москве слышались выкрики: "Где был ЦК, когда допускались перегибы?" В редакционной статье "Правды" за 27 мая все попытки "дискредитировать ленинское руководство партии" были осуждены как "демагогические".

Некто Мамаев во время обсуждения написал: "Невольно возникает вопрос: головокружение в чьей голове?... Кто-то пытается свалить с больной головы на здоровую, не давая об этом знать нижним партийным массам". Мамаев осуждал "массовое применение репрессивных мер к средним и бедным крестьянам". Деревня будет готова к коллективизации, только когда будет возможна механизация. Далее он критиковал "всеобъемлющую бюрократизацию" в партии и осуждал "искусственное подогревание классовой борьбы". Совершенно правильно Мамаев был осужден как "кулацкий агент в партии".

Изгнанный из Советского Союза, Троцкий постоянно избирал позицию противостояния партии. В феврале 1930 года он осуждал ускоренную коллективизацию и раскулачивание как "бюрократическую авантюру". Он кричал, что попытка построить социализм в одной стране, опираясь на инструментарий отсталого крестьянства, обречена на провал. В марте он порицал Сталина за ошибки в допущении "утопического реакционного характера стопроцентной коллективизации", предполагавшей, что "принудительное создание огромных коллективных хозяйств без должной технической основы само по себе сможет обеспечить их преимущество перед малыми хозяйствами". Он утверждал, что "колхозы развалятся в ожидании технической базы". Левацкая критика Троцкого была уже неотличима от критики правых оппортунистов.

Раковский, главный троцкист, остававшийся в Советском Союзе во внутренней ссылке, призывал к свержению "центристского руководства", возглавляемого Сталиным. Колхозники взбунтуются и создадут единый фронт борьбы против социалистического государства. Кулакам не надо препятствовать в земледелии ограниченными средствами.

Надо импортировать промышленные товары для крестьян, а советская программа индустриализации должна проводиться не столь быстрыми темпами. Раковский признавал, что его предложения сходны с предложениями правых, но "разница между нашими предложениями и предложениями правых такая же, как разница между организованным отступлением войск и беспорядочным бегством дезертиров с поля боя".

Успехи и неудачи. В конечном счете, уровень коллективизации снизился с 57,2 процента на 1 марта 1930 года до 21,9 процента к 1 августа и снова поднялся до 25,9 процента в январе 1931 года.

В Центральночерноземной области этот показатель упал с 83,3 процента до 15,4 процента к 1 июля. В Московской области произошел спад с 74,2 процента до 7,5 процента к 1 мая. Число крестьян, покинувших колхозы, ясно показывало качество политической и идеологической работы на местах. Нижняя Волга, начав с 70,1 процента 1 марта, насчитывала только 35,4 процента к 1 августа и вновь увеличила уровень до 57,5 процента к 1 января 1931 года. Северный Кавказ имел наилучшие результаты: 79,4 процента 1 марта, 50,2 процента 1 июля и 60 процентов на 1 января 1931 года.

И, тем не менее, удача первой большой волны коллективизации была замечательной.

Уровень коллективизации значительно превысил показатель, запланированный на окончание пятилетки, на конец 1933 года. В мае 1930 года, после массового выхода из колхозов, в них оставалось еще шесть миллионов семей в противовес одному миллиону в июне 1929 года. Типичный колхоз составляли 70 семей вместо 18 в июне 1929 года. Уровень коллективизации был выше, и артели по большей части вошли в колхозы вместо ТОЗов (товариществ по обработке земли). Числен-ность поголовья молочного скота увеличилась с 2,11 миллиона в январе 1930 года до 4,77 миллионов в мае того же года. В колхозах состояли 81 957 членов партии в июне 1929 года и уже 313 200 в мае 1930. Эта большая волна коллективизации привлекла в колхозы главным образом безземельных и бедных крестьян. Но туда вступило и большое число середняков. В мае 32,7 процента колхозников-первопроходцев составляли бывшие крестьяне-середняки. В мае 1930 года недвижимое имущество колхозов оценивалось в 510 миллионов рублей, из них 175 миллионов дала экспроприация кулаков.

Замечательные результаты. Несмотря на все потрясения, вызванные коллективизацией, урожай в 1930 году выдался прекрасный. Свою роль в этом сыграли благоприятные погодные условия, но получение высокого урожая могло сказаться в недооценке предстоящих трудностей.

Производство зерна составило по разным оценкам от 77,2 до 83,5 миллиона тонн, в 1929 году было 71,7 миллиона тонн. Благодаря государственному планированию, механизации сельского хозяйства в особенности возросли урожаи хлопка и свеклы, до 20 процентов. Но в связи с массовым забоем скота объем животноводческой продукции снизился с 5,68 миллиона рублей до 4, 4, или на 22 процента.

В 1930 году весь коллективный сектор (колхозы, совхозы и индивидуальные наделы колхозников) произвели 28,8 процента всей сельхозпродукции, по сравнению с 7,6 процента в прошлые годы.

Поставки зерна в города выросли с 7,47 миллиона тонн в 1928-1929 годах до 9,09 миллиона тонн в 1930-1931 годах, т.е. на 21,7 процента. Но огромное число населения, связанное с работой по ускоренному развитию промышленности, получило увеличение хлебного рациона с 26 до 33 миллионов тонн, или на 27 процентов.

Потребление сельхозпродукции в деревне было 60,55 рубля на человека в 1928 году, 61,95 рубля в 1929 и немного уменьшилось в 1930 году, до 58,62 рубля. Но потребление промышленных товаров росло - 28,29 рубля на человека в 1928 году, 32,30 в 1929 и 32,33 в 1930. В целом потребление сельского населения менялось. Если принять потребление на душу в 1928 году за 100 процентов, то в 1929 было 105,4, а в 1930 - 102,4. То есть, жизненные стандарты в деревне медленно улучшались, тогда как в городе теми же темпами шло ухудшение. Потребление на душу населения в городах менялось с индекса 100 в 1928 году, до 97,6 в 1929 и 97,5 в 1930 году.

Эти цифры противоречат обвинениям, высказанным Бухариным и другими правыми, согласно которым Сталин организовал феодально-бюрократическую эксплуатацию кре-стьянства: все работающее население страны шло на лишения ради построения социализма и индустриализации, и жертвы, принесенные рабочими, зачастую были намного более значительными, чем крестьянские.

Для обеспечения городов продовольствием и успеха индустриализации, Советское государство проводило политику низких цен на зерно. Но в 1930 году доходы крестьян значительно выросли за счет продаж на свободном рынке и сезонных работ. Девис писал:

"Государство запланировало необходимую часть поставок сельхозпродукции по ценам ниже рыночных. Но если взять среднюю цену между рыночной и плановой, то можно видеть, что рост цен на сельхозпродукцию был выше, чем на промтовары. Условия торговли были на пользу деревне".

"Централизованное управление сельскохозяйственным производством давало очевидный успех в его главной задаче гарантирования поставок продовольствия для городского населения и сельхозсырья для промышленности".

Из книги «Запрещённый Сталин»

(Окончание следует)